Опьяненная любовью - Страница 23

— Дай мне, пожалуйста, зеркало. Я, наверное, сейчас такая страшная…

Клара в ответ хмыкнула, а зеркало дала, только когда посчитала, что больная уже приведена в полный порядок. Клара сочла необходимым заново перевязать голову Элен не только в медицинских целях, но и по личным соображениям — ей удалось приукрасить симпатичную пациентку, выпустив на свободу пару кудряшек надо лбом и пару локонов у шеи. Оглядела свою работу и осталась довольна.

— Можно звать, — вынесла вердикт Клара.

— Кого? — встревожилась Элен. Уж не встреча ли с врачом ей уготована?

— Как кого? Герра Джексона, конечно. А то он замерзнет совсем. — Она отдернула занавеску, выглянула на улицу и с удовлетворением доложила: — Вон он ходит, бедный. Переживает. Красивый мужчина!

— Скажи ему, что я устала после процедур и сплю.

— Это как же так? Человек там ходит, ждет, а я выйду и совру? Нет, милочка, этого я не умею.

— Ты что, не умеешь врать? — Брови Элен поползли вверх от удивления.

— Ну, бывает, что солжешь умолчанием, это грех поменьше… А вообще стараюсь делать так, чтобы потом не пришлось каяться.

Вот, мисс Олдфилд, полюбуйтесь на фрейлейн Берг! Бывают же на свете такие люди… Не врут! И прекрасно себя чувствуют.

— Клара, а что ты имеешь в виду под ложью умолчанием?

— Ну, это когда надо бы возразить человеку или осудить плохой поступок, а ты, чтобы тебе спокойнее было, промолчишь, утаишь правду. Понимаешь, тебе, может, так и проще, а зло не наказано.

— Пожалуй, этот род вранья мне недоступен. Я почему-то всегда лезу со своими возражениями и своей правдой. Но совсем не врать скучно. Барбара говорит, что я не столько вру, сколько фантазирую. Так ты считаешь, что спокойнее живется, когда говоришь правду и только правду? Ну что ж, тогда зови своего красавца!

— Моего? Ну уж ты скажешь… Будь у меня такой, уж я бы его далеко от себя не отпустила. Он кто по профессии?

— Архитектор.

— А ты?

— Я тоже. Только я ма-а-аленький архитектор, а он большой, настоящий.

— Ты, наверное, устала от моих разговоров, — вздохнула Клара. — Может быть, тебе сейчас стоит поспать? Тогда и врать не придется…

Славная женщина. Только недавно познакомились, а такое впечатление, что давным-давно она обогревает тебя своим теплом.

Джексон вошел, смущенно улыбаясь.

— Можно?

— Заходи, Филипп. Знаешь, я, пожалуй, рада, что ты сумел меня найти.

— Ну, раз ты этому рада, то и я рад. — Он продолжал улыбаться, но в глазах угадывалась тревожная озабоченность. — Наш румяный эскулап сообщил, что тебе лучше и боли уменьшились.

— Клара не соврет! Мне она ужасно нравится. Если б я сумела хоть в чем-то походить на нее, пожалуй, мне удалось бы стать лучше, чем я есть.

— Элен, замри, пожалуйста, на промежуточном движении к совершенству. Но с хозяйкой нам действительно повезло.

— Нам? — удивленно вскинула брови Элен.

— Тебе или нам, какая разница? У нас сейчас с тобой общая цель — поскорее поставить тебя на ноги.

— Филипп, ты пойдешь сегодня кататься?

Тот ответил возмущенным взглядом. Мол, когда друг в беде, какое может быть катание? Они помолчали.

— Элен, ты не будешь возражать, если я просто посижу рядом с тобой и почитаю?.. Потребуется помощь — я рядом. Или сам что нужно сделаю, или Клару позову.

Если и дальше так дело пойдет, то она, Элен, чего доброго, воздаст хвалу своим болячкам. Никакими средствами ей не удалось бы добиться таких результатов в развитии их с Филиппом отношений, если бы не несчастный случай. Человек предельно заботлив, мягок. Посмотрела бы сейчас сиреневая Имоджен на своего любимца! Вся бы зашлась от зависти. А что сказала бы Стефани? Элен улыбнулась собственным мыслям и повернула голову к собеседнику.

— Если хочешь, оставайся, Филипп. Но не здесь, в гостиной посиди. А я подремлю немного. Мне еще подумать надо…

— Не берись за рискованные дела, зачем тебе сейчас думать? — улыбнулся Джексон. — У тебя найдется что-нибудь почитать?

— О, у меня с собой только пара книг. Кстати, монография о творчестве Шекспира весьма любопытна. Тебя не утомит подобное чтение? Вторая книга — об импрессионистах. Интересует?

— Боже мой, Элен, конечно, интересует. Но я удивляюсь другому: впервые встречаю девушку, которая на отдыхе читает не легкомысленный детектив, а серьезную литературу.

— Наверное, удивлять тебя — мой удел! — как можно беспечнее бросила Элен. — Знаешь, честно говоря, у меня еще не было времени ознакомиться с книгами, но Барбара, а она чтит Шекспира, пишет, что исследование любопытное.

— Старая леди всерьез увлекается Шекспиром? — не сумел скрыть удивления Джексон.

— О, Шекспир когда-то перевернул всю ее жизнь. Но не будем сейчас об этом.

Обезболивающий укол плюс таблетка транквилизатора — и истерзанное болью тело вновь обрело покой. Сон был крепкий, без сновидений, а пробуждение не напоминало тяжкого выныривания из не отпускающей вязкой тьмы. Когда Элен открыла глаза, сразу увидела сидящего у кровати Филиппа. К его лицу, казалось, навсегда прилипло выражение заботливой тревоги.

— Почему ты здесь? Я же просила побыть в другой комнате.

— Только что подошел! — горячо начал оправдываться тот. — Тебя что-то во сне беспокоило, и я решил проверить, как ты?

— Который час?

— Думаю, два или три. Мои часы остановились. Надо же, впервые в жизни забыл завести. Представляешь, мне перевалило за тридцать, а я еще не переживал большего потрясения, чем то, которое связано с твоим недавним несчастьем. Суди сама, как до встречи с тобой мне везло в жизни!